Name: Prokofiev-gala
Start: 2023-10-30T00:00:00.000Z
End: 2023-10-30T00:00:00.000Z
Location: Primorsky Stage of the Mariinsky Theatre

Organization

Admin

Primorsky Stage of the Mariinsky Theatre

Orchestra

Orchester des Mariinski-Theaters

Śpiewak

Mezzosopran

Zinaida Tsarenko

Mezzosoprano

Reżyseria

Valery Gergiev

Prokofiev-gala

Władywostok

Rosja

Great Hall

Prokofiev-gala: Romeo and Juliet Prokofiev

Public

Romeo i Julia

Aleksander Newski

Symphony No. 5 in B-flat Major, op. 100

Saileshwaran Thirumurthy

Approved

Accordionist

Instrumentalista

Archlutenist

Baroque Flutist

Baroque Oboist

Baroque Trumpetist

Bassist

Bassoonist

Cellist

Clarinetist

Contrabassist

Cornettist

Flutist

Guitarist

Harper

Harpsichordist

Hornist

Lutenist

Mandoline Player

Musette de cour Player

Oboist

Organist

Percussionist

Pianist

Recorder Player

Saxophonist

Tenor Violinist

Timpani

Trombonist

Trumpeter

Tuba Player

Vibraphonist

Viola Pomposa Player

Viola da Gambist

Viola d’amore Player

Violinist

Violino Piccolo Player

Violist

Aktor

Broadcasting

Chefdirigent Musiktheater

Choreografia

Chorus Director

Chór

Dramaturgia

Dyrygent

Extra

Fryzjer

Illustrator

Kompozytor / -ka

Korepetytor /- ka

Kostiumy

Libretto

Makijaż

Orchestra Operations

Orkiestra

Other

Photographer

Poet

Produkcja wykonawcza

Przygotowanie chóru

Realizacja dźwięku

Reżyseria światła

Scenografia

Stage Manager

Taniec

Teacher

Tłumaczenie

Vocal coach

Wideo

Wig & Makeup Designer

Writer

Writing and performance

Kontralt

Tenor

Baryton

Bas - baryton

Kontratenor

Sopran

Alto

Continuo

Głos dziecięcy

Silent

Spoken

Today, it is hard to believe that it took several years for the completed score of Sergei Prokofiev’s Romeo and Juliet to make its way onto the Russian stage. At first, the ballet had been rejected even by the Bolshoi Theatre. The world premiere took place at the very end of 1938 in Czechoslovakia, in Brno, the city of Leoš Janáček, thanks to the enthusiasm of Ivo Psota, the choreographer and performer of the title part. The composer was not able to attend the premiere and did not witness the stage birth of his creation due to the tense pre-war situation.

At home, the ballet was salvaged by the Mariinsky (then Kirov) Theatre. In early 1940, the Leningrad premiere was a huge success, becoming Galina Ulanova’s glory hour. However, at that time the masterpiece’s fate literally hung by a thread again. Two weeks before the first performance, the orchestra held a meeting, which turned out rather stormy. The musicians made a decision: to avoid failure, the performance should be cancelled! A joke began to spread among the theatrical punsters: “For never was a story of more woe than this of Prokofiev and his ballet music”.

Meanwhile, the music of Romeo and Juliet had delighted audiences in concert halls long before the theatrical premiere. Three Orchestral Suites taken from the work and the Ten Pieces for Piano soon became very popular (Prokofiev himself often performed them in his piano recitals) which to a large extent contributed to the stage production of the ballet.
Iosif Raiskin

The cantata Alexander Nevsky was composed on the basis of music for the eponymous film by Sergei Eisenstein which was released in 1938. The exceptional success that accompanied the film, comparable to that of Chapaev, allowed Prokofiev to create a work independent from the film music and take it to the stage of the concert hall, changing almost nothing in it apart from several details of the orchestration.

The “picture-like” and “visible” nature of the images is one of the typical features of Prokofiev’s music in general and of this work in particular. It is as if the audience “sees” what is happening onstage, even if behind the musical impressions there is no sense of watching a cinema film. In the structure of the cantata itself one can detect features of a symphonic poem in which the first movement is a prologue and the second and third are an exposition that embodies two opposing forces: that of the Russian heroes (represented by Alexander) and that of the Order of Livonian Knights. The fourth and fifth movements form a section in which the fifth movement – the battle scene on Lake Chudskoe – is the undoubted peak and central piece of the cantata as a whole. The sixth movement is an episode of lament for fallen warriors, the only solo section (for mezzo-soprano) in the entire work. And lastly there is the seventh movement – the finale, a reprise, the celebration and triumph of the Russian warriors who are victorious.
Pavel Velikanov

A “Bogatyr’s symphony” of the present day – this was what those who wrote so fondly and without conspiring with one another called Prokofiev’s Fifth Symphony following the premiere. The symphony, to which Prokofiev dedicated the summer months of 1944, was to become a “companion” to War and Peace – a grandiose operatic epic after the novel by Leo Tolstoy. On 13 January 1945 the Fifth Symphony was first performed in Moscow at a concert of Prokofiev’s music. “For me, the Fifth Symphony marks the end of a long period of my creative life,” the composer remarked, “I conceived it as a symphony of the majesty of human spirit.”

The country saluted victory; as Richter said – victory in the war and Sergei Prokofiev’s victory. In June 1945 the symphony was performed by the Leningrad Philharmonic Orchestra under the baton of Yevgeny Mravinsky. The same year, the symphony was performed in Paris at a concert of Roger Désormière and in New York by the Boston Orchestra under Sergei Kusevitsky. “Prokofiev’s eagerly awaited symphony,” wrote the magazine Musical America, “erupted like a bomb exploding on the New York skyline.” Automatically there came a comparison of Shostakovich’s Seventh and Prokofiev’s Fifth Symphonies – “symphonies of struggle and impending victory” and “symphonies of victorious celebration”. Since the times of Borodin’s symphony The Bogatyrs there had been no new work in Russian music on such a gigantic scale and of such power.

The powerful, truly bogatyr-like introduction of the symphony and the majestic and luminiferous lyricism of the first movement create an image of invincible power. This is opposed by the changeable scherzo atmosphere of the second movement: cunning and initially carefree humour becomes transformed into now an infernal dance, now something grotesque. The colourful carnival round dance is briefly shaded by the pastorale idyll of the central passage of the scherzo. The Rembrandt-like chiaroscuro can be seen in the Adagio with its gloomy, elevated recital quality of the outer sections and the sorrowful central section imbued with a sense of bitter tragedy. The finale is festive and exultant, breathing truly “public” folk merriment, and is the crown to one of Prokofiev’s most perfect works in terms of form and melodic richness.
Iosif Raiskin

English

Трудно поверить, что завершенная партитура «Ромео и Джульетты» Сергея Прокофьева в течение нескольких лет с трудом пробивалась на отечественную сцену. Поначалу от балета отказался даже Большой театр: мировая премьера состоялась в самом конце 1938 года в Чехословакии, в Брно, городе Леоша Яначека, благодаря энтузиазму балетмейстера и исполнителя заглавной роли Иво Псота. Из-за напряжённой предвоенной ситуации композитор не был свидетелем сценического рождения своего детища.

На родине балет спас Мариинский (тогда Кировский) театр: в начале 1940 года с огромным успехом прошла ленинградская премьера, ставшая звёздным часом Галины Улановой. Но и здесь судьба шедевра в буквальном смысле слова висела на волоске. За две недели до первого представления оркестр на своём бурном собрании вынес решение: во избежание провала спектакль снять! А в театре остряки судачили: «Нет повести печальнее на свете, чем музыка Прокофьева в балете».

Между тем, задолго до театральной премьеры, музыка «Ромео и Джульетты» вызывала восторг слушателей в концертных залах. Три сюиты для симфонического оркестра из музыки балета, Десять пьес для фортепиано (их сам Прокофьев часто исполнял в своих клавирабендах) скоро стали весьма популярны, что в немалой степени и содействовало сценической постановке балета.
Иосиф Райскин

Кантата «Александр Невский» возникла на основе музыки к одноимённому фильму Сергея Эйзенштейна, вышедшего на экраны в 1938 году. Исключительный успех, выпавший на долю фильма и сравнимый разве что с «Чапаевым», позволил Прокофьеву сделать из киномузыки самостоятельное произведение и перенести его на сцену концертного зала, практически ничего в ней не меняя, за исключением некоторых деталей оркестровки. «Кадровость», «зримость» образов — одна из характернейших черт музыки Прокофьева вообще и этого произведения в частности. Слушатель как будто «видит» происходящее на сцене, даже если за музыкальными впечатлениями не стоят впечатления от просмотра киноленты. В самой структуре кантаты можно проследить черты симфонической поэмы, где первая часть — пролог, вторая и третья — экспозиция, дающая характеристику двух противоборствующих сил: русских витязей в лице Александра и рыцарей Ливонского ордена. Четвёртая и пятая части — разработка, в которой кульминационным и центральным номером всей кантаты, безусловно, является пятая — сцена битвы на Чудском озере. Шестая часть — эпизод, плач по погибшим воинам, единственный сольный номер во всём произведении (меццо-сопрано). И наконец, седьмая часть — финал, реприза, торжество и триумф одержавших победу русских воинов.
Павел Великанов

«Богатырская симфония наших дней» — так дружно, не сговариваясь, называли Пятую симфонию Сергея Прокофьева писавшие о ней после премьеры. Симфония, созданию которой Прокофьев посвятил летние месяцы 1944 года, стала одной из «спутниц» «Войны и мира» — грандиозной оперной эпопеи по роману Льва Толстого. 13 января 1945 года Пятая симфония впервые прозвучала в Москве в авторском концерте Прокофьева. «Пятая симфония является для меня завершением большого периода творческой жизни, — писал композитор. — Я задумал её как симфонию величия человеческого духа». В июне 1945 года симфонию исполнил оркестр Ленинградской филармонии под управлением Евгения Мравинского. В том же году симфония прозвучала в Париже в концерте Роже Дезормьера и в Нью-Йорке — Бостонским оркестром дирижировал Сергей Кусевицкий. «С нетерпением ожидавшаяся Пятая симфония Прокофьева, — писал журнал Musical America, — разразилась, подобно разрыву бомбы, над музыкальным горизонтом Нью-Йорка». Невольно напрашивалось сопоставление Седьмой Шостаковича и Пятой Прокофьева — «симфонии борьбы и грядущей победы» и «симфонии победного торжества». Со времен «Богатырской» симфонии Бородина не являлось в русской музыке произведения такого же исполинского размаха и силы. Могучий, поистине богатырский зачин симфонии, величавый и светоносный лиризм первой части создают образ непреоборимой силы. Ему противостоит переменчивая скерцозная атмосфера второй части: лукавый и поначалу беззаботный юмор оборачивается то злым плясом, то гротеском. Пёстрый карнавальный хоровод ненадолго оттеняется пасторальной идиллией среднего эпизода скерцо. Рембрандтовской светотенью отмечено и Adagio с его сумрачной, возвышенной речитацией крайних разделов и горестной, пронзающей острым трагизмом серединой. Финал — праздничный, ликующий, дышащий подлинно народным «площадным» весельем — венчает одно из самых совершенных по форме и мелодически щедрых созданий Прокофьева.
Иосиф Райскин

русский

Prokofiev-gala by Prokofiev, od (2023/2023), W reżyserii Valery Gergiev,, Primorsky Stage of the Mariinsky Theatre, Władywostok, Rosja

Udział w spektaklu (Obsada & realizacja )

Ensemble

Program, informacje i streszczenie

Zdjęcia

Dalsza lektura

Daty i miejsca występów

Miejsca